Здесь зрителей могут толкнуть, поцеловать или облить виски, но никто не жалуется. Иммерсивный — от англ. immersive — «создающий эффект присутствия, погружения». Нет сцены, действие разворачивается на расстоянии вытянутой руки, посетители становятся участниками событий. Корреспондент ProRealGames побывал в гостях у команды шоу «Вернувшиеся» и выяснил, откуда берутся сверхлюди.

Худенькая растрёпанная девушка отчаянно комкает простыню, качает её на руках и вдруг пристально смотрит мне в глаза и протягивает комок. А ты на полном серьёзе веришь, что она передаёт тебе ребёнка, по инерции пытаешься баюкать его. И это не психиатрическая больница. Это иммерсивный спектакль «Вернувшиеся».

Шоу живёт в 4-х этажном старинном особняке. Гостям предоставляют полную свободу передвижения по всем 50 комнатам. Можно просто бродить из помещения в помещение, можно следовать за героями. А один мужчина раз 10 приходил на спектакль, просто сидел на месте и ждал, когда актёры придут в эту локацию. И каждый раз получал новый опыт. Но обо всём по порядку.
 

Приезжаю заранее, чтобы  успеть до начала спектакля поговорить с актрисой и продюсером шоу. Актриса — Клаудиа Бочар — играет Хелен Алвинг, точнее её тень — внутреннюю сущность, скрытые желания, боль и страхи. У некоторых персонажей шоу есть такие «двойники». Некие «призраки», которые на поверку оказываются более реальными, чем сами герои — они настоящие, не скрывают эмоций. Клаудия и во время интервью как будто в образе. Нарушает личное пространство, не мигая смотрит даже не в глаза, а куда-то глубже. Помимо прочего, это результат 6 месяцев обучения актёров шоу, которое проходило в обстановке полной секретности. Мия Занетти и Виктор Карина, американские режиссёры, привезли новейшие приёмы работы с аудиторией. На кастинге актёрам предложили… просто ходить. Оценивали энергетику, которая исходит от каждого. И уже на этом этапе отсеялась большая часть претендентов — из толпы (более 900 человек) осталось 50. После чего они прошли огонь и воду: иногда репетиции организовывали в метро, на площадях. Например, актёрам нужно было просто лежать в общественном месте, полностью расслабиться и не двигаться несмотря ни на что. Но были и более провокационные задания.

Тимур Каримов, продюсер шоу «Вернувшиеся»: «Люди, которые становятся невольными свидетелями наших репетиций и кастингов — они реально в шоке. Они думают: «Больные что ли?» Актёрам  говорят: «Вам необходимо сейчас пойти и заниматься любовью на столе в отделе продаж вот этого места». Хорошо. Они туда идут. Их, конечно, в какой-то момент останавливают. Но это совершенно другой, новый уровень. Те актёры, которые работают на проекте — они заведомо другие. Они прошли через такую систему отбора — в своём роде сверхлюди».

И вот сверхчеловек пьёт чай с мятой и признаётся, что ещё совсем недавно она была довольно труслива. Клаудия боялась осуждения общества, помнила мамины запреты — всё, как у простых смертных. Когда она приехала в Москву из Варшавы, она даже языка не знала. А сегодня девушка, как и её героиня, производит впечатление человека, который не знает страха. Во время шоу я была её тенью почти во всех сценах и убедилась, что у Клаудии действительно есть сверх способности. Боль до судорог, ненависть до искр из глаз, страсть, которая сжигает заживо — сначала не понимаешь этих странных перфомансов, но постепенно сумасшествие затягивает настолько, что начинает сводить ноги, теряешь связь с реальностью. В какой-то момент маска прилипла к лицу, и я с удивлением обнаружила, что плачу. Вышла из дверей особняка абсолютно «выжатой», а актриса проживает эту бурю эмоций каждый день и не по одному разу. Чисто физически это кажется невозможным. И я была не одинока в своей реакции.

Актёрам  говорят: «Вам необходимо сейчас пойти и заниматься любовью на столе в отделе продаж вот этого места». Хорошо. Они туда идут.

Российский зритель не привык к такому уровню погружения, когда даже запахи соответствуют происходящему. Служанка накрывает стол к обеду: все блюда только что приготовлены, аппетитные ароматы разносятся по всему дому. Если встретить в комнатах пьяницу — рыжебородого столяра — смесь алкогольных паров и табачного дыма буквально сшибает с ног. От такой реалистичности гости впадают почти в состояние аффекта. Бывают те, кто рыдает навзрыд, падает на колени, трогает руками пол, чтобы хоть как-то вернуть связь с реальностью. Попробуйте представить такое в обычном классическом театре.

А некоторым зрителям на шоу «Вернувшиеся» выпадает шанс испытать «персональный опыт» взаимодействия с героями. Причём, он доступен не только тем, кто потратился на VIP-билеты, но и остальным — актёры выбирают счастливчиков из толпы (как, известно только им). Клаудиа обычно приглашает на беседу кого-то из тех, кто долго за ней следовал на протяжении спектакля. В маленькой комнате, увешанной старинными зеркалами, она полностью открывается, делится самым сокровенным. Как встреча в поезде, только сильнее. Зритель откликается и это становится уже их общей историей.

Клаудиа Бочар, исполнительница роли Хелен Алвинг: «Ты выходишь на сцену в нулевой позиции. Ты ничего не вносишь, ты открыт, принимаешь всё, что сейчас происходит: декорации, партнёров, атмосферу, твоего зрителя. Самым главным и сложным для меня было — концентрация на настоящем. Ты всегда «сейчас», ни на секунду нельзя терять внимание. Зритель может всё: переставить реквизит, подойти слишком близко. Его надо «включить» в твою игру. Они иногда сами включаются. Например, когда я переодеваюсь, кто-то принимает на себя роль служанки и помогает мне. Иногда утешают. Недавно был мужчина, который подошёл, обнял меня и сказал, что он мой Орфей, пришёл вырвать меня из ада. И каждый раз, когда у меня были тяжёлые ситуации, он появлялся и дотрагивался или схватывал со мной зрительный контакт — поддерживал меня до конца. Он взял на себя такую роль. Была женщина, которая пыталась спасти меня, когда муж топил в ванной. Она подбежала, отпихнула мужа, пыталась меня вытащить, говорила: «Так нельзя, ты должна стать собой и быть сильной».

Ни один спектакль не повторяется как для зрителей, так и для актёров. Как в джазе: ты знаешь ноты, знаешь тему, но каждый раз произведение звучит немного по-другому. Клаудия всерьёз сомневается, что после этого опыта она сможет работать в классическом театре. Иммерсивный формат азартен: много зрителей, и они так близко, что чувствуешь их дыхание. Играть тут нельзя, только жить в образе. Кстати, по условиям актёры не имеют права выходить из роли, даже когда в комнате никого нет, а дверь закрыта. У режиссёра есть глаза и уши повсюду, каждый уголок особняка под присмотром. Из пультовой управляют всем и вся – камерами, светом, звуком. И, конечно, следят за «сложными» зрителями, которые пытаются проверять команду шоу на прочность.  Несколько секунд хватает, чтобы удалить нарушителей со спектакля. А при мне человек в чёрной маске нежно обнял и вывел из комнаты девушку, которая не смогла удержаться от соблазна и сделала селфи за письменным столом 19 века (это строжайше запрещено). Так что, даже если вы остались вдруг одни, нужно помнить о «Большом брате», который видит всё.

Бывают те, кто рыдает навзрыд, падает на колени, трогает руками пол, чтобы хоть как-то вернуть связь с реальностью. Попробуйте представить такое в обычном классическом театре.

В особняке проложено 30 километров проводов, создана невероятно сложная система 16-канального звука. Причём, изобретать пришлось всё самостоятельно — ни одна именитая компания не смогла справиться с задачей. Помимо музыки, в шоу есть текстовые сцены. Команда 20 раз прогнала спектакль, чтобы отрегулировать уровень громкости. Но всё равно каждый день во время сеансов тоже приходится что-то менять. Как говорят технические специалисты: «Сегодня "тряпок" больше, поэтому звук другой» — от количества гостей зависят многие аспекты. Причём все технические ноу-хау замаскированы так, что зритель никогда их не найдёт. Полное соответствие эпохе пьесы Ибсена. Это относится и к реквизиту. Заходишь в «детскую», видишь, старенькую тряпичную куклу, помятую подушку — ощущение, что дети только что убежали чистить зубы перед завтраком. Пробирает до мурашек. Во всех  комнатах нет ни одного пластикового элемента, бутафории очень мало и она качественная. А в основном вся мебель, предметы — подлинные артефакты 19 века. Даже мелочи: в кабинете доктора, например, — настоящие медицинские инструменты той эпохи. За антиквариатом создатели шоу охотились по всему миру.



 

Тимур Каримов, продюсер шоу «Вернувшиеся»: «Мне больше всего нравится "допиливать" шоу каждый день. На днях, например, привезли литературу начала 19 века — оригиналы книг, где поколения мужчин, которые владели ими, писали свои имена, дату и подпись. С 1825-го есть информация. Мы дополняли этим реквизитом комнаты. Каждую неделю что-то меняется».

Шоу «Вернувшиеся» стало трендом со дня премьеры, его цитируют, пародируют. На сегодняшний день его посмотрели 18 тысяч зрителей. А ведь когда-то создатели спектакля не верили, что это возможно.

В России не было на тот момент ни технологий, ни опыта создания иммерсивного театра, ни подготовленного зрителя. Продюсеры привезли идею из Нью-Йорка. Побывав на одном из лучших иммерсивных спектаклей современности, они вышли на улицу в состоянии эйфории и прямо перед входом в здание решили — «Давай делать».

А посмотрели они Sleep No More — проект пионеров жанра, британской компании Punchdrunk. 14 лет назад, когда в нашей стране никто не знал о таком формате, они поставили шоу на основе пьесы Шекспира «Макбет». Создатели превратили 9 тысяч квадратных метров заброшенного отеля в психиатрическую клинику, кладбище и гостиницу 30-х годов. Зрители в белых венецианских масках предоставлены сами себе, исследуют 90 комнат в свободном режиме. В этом лабиринте ночных кошмаров есть и перфоманс, и инсталяции, и уникальная хореография.

Американцы и англичане по части иммерсивного театра — впереди планеты всей. Продюсерская команда Third Rail Projects поставила в Нью-Йорке Then She Fell по мотивам «Алисы в стране чудес» Льюиса Кэрролла. Однако в этой постановке участвуют всего 15 зрителей, которых актёры непосредственно вовлекают в действие. Например, заставляют раскрашивать розу краской, играть в шахматы, готовить коктейль или писать что-то под диктовку.

Группа Secret Cinema проводят свои хэппенинги по всему миру — превращают гигантские заброшенные ангары и вокзалы в декорации культовых фильмов Стэнли Кубрика, Роберта Земекиса и Джорджа Лукаса.

Китай, Франция, Бельгия, Нидерланды подхватили тенденцию. В спектакле The Smile Off Your Face бельгийской труппы Ontroerend Goed зрителей сажали в кресла-каталки, завязывали им глаза. Именно эта креативная команда поставила нашумевший спектакль для одного зрителя «Твоя_игра», который Фёдор Елютин привез в Москву. Сейчас российскому зрителю уже есть с чем сравнивать: «Чёрный русский», «Москва 2048», «Неявные воздействия». Последний похож на квест на свежем воздухе. Актёры и зрители перемещаются по городу, действие происходит на станциях метро, в кабинках общественных туалетов, на площадях, в торговых центрах, заброшенных зданиях и в частных квартирах. А возглавляет это шествие режиссёр спектакля Всеволод Лисовский, который несёт флаг с трубкозубом. Это животное-землекоп стало символом шоу.

А «Вернувшиеся» скоро покинут Москву. Journey Lab поставит в Нью-Йорке американскую версию спектакля. Но скучать нам не придётся: российская часть команды интригует новой задумкой. Пока всё держится в строжайшем секрете, но, возможно, уже в этом году зрителя ждёт громкая иммерсивная премьера.

Алиса Зеленцова,
корреспондент ProRealGames